Дети Империи. - Страница 9

– Товарищ, вы у нас, наверное, впервые, да? Давайте посмотрим, что с вашими часиками…

– Да с часами-то все в порядке как раз,

– Ну вот и отличненько, чтоб у вас все было в порядке, как с вашими часиками! Но чем же тогда может вам помочь скромный часовщик? Ай, понимаю: вы пришли за советом, да?

– Да, посоветоваться. Не могли бы Вы сказать, сколько примерно могут стоить мои часы? (Виктор специально употребил слово «мои», чтобы не возникло подозрений об их владельце).

– Вот эти что на вас? Можно их поближе?..

– Да, конечно, – Виктор расстегнул браслет и протянул часовщику. – Можно и крышку открыть посмотреть.

– Доверяете? Это правильно. Я не буду хвастаться, но половина Бежицы доверяет Фиме свои часы, а вторая половина доверяет их, даже не глядя… Интересно крышка закрывается… так…

Виктор, стараясь выглядеть безразличным, смотрел, как начинает меняться лицо частовщика, как спешно он вставляет лупу в глаз и впяливается во внутренности механизма, затем стал снова оглядывать резные корпуса стенных часов.

– Товарищ… Я боюсь показаться назойливым, но где вы смогли достать эти часы?

– Да это один моряк знакомый привез, с кругосветного плавания. Говорит, в Брянске ни у кого таких нет. Неужели обманул?

– Кто, моряк? Послушайте, вам совершенно незачем тратить ваши драгоценные нервы. Поверьте Фиме, это самые настоящие японские часы, фирма Ориент Вотч, вы, наверное, такую и не слыхали.

– Ну да, они же там где-то в экзотических странах ходили. Говорит, там в портах всего, чего хочешь бывает со всего света.

– Знаете, товарищ, Фима не был в Сингапуре, но он недавно был в Москве у двоюродного племянника, он там живет у очень приличных людей, и Фима там смотрел каталог, но в таком оформлении он этой модели не видел, и в механизме есть некоторые отличия, хотя вы этого не поймете.

– Верно. Он же мне так и сказал, что эти часы, это, как их… пробные какие-то. То-есть их немного сделали и все. А почему так, не рассказывал. Но это точно не подделка?

– Я вас умоляю! Вы хотите обидеть меня своим недоверием? Если я говорю, что это настоящие японские часы, оно так и есть. Спросите любого. Да, а ваш моряк не рассказывал, из чего сделан корпус? Знаете, цвет под платину, но легкий, как алюминиевый.

– А, такой сплав титановый. Не слышали? Это значит, чтобы на кожу не действовало, ну вот, как золото не действует, так и это, но легкие. Наука дошла, во как.

– Слушайте, это очень интересно. И что, такие будут делать?

– А я знаю, что ли? Так собственно, сколько стоить могут?

– Ну, вы задали задачу прямо как в школе. Знаете, как в наше время мало ценителей приличной вещи, вот если взять по всей Бежице, ну кто, кто у нас разбирается в часах? Народ берет всякую, извините, товарищ, штамповку, вот, пожалуйста – он показал какой-то открытый продолговатый механизм – вот, ну что это? Вот скажите, что это? Да, впрочем, что вы можете сказать… Ну ладно, знаете, есть такое маленькое, но выгодное предложение. Фима человек скромный, как видите, но у Фимы маленькая слабость иногда собирать забавные вещички, вот, смотрите – и он кивнул на некоторые из настенных резных часов, – короче, Вы сразу получаете приличную сумму пятьсот рублей.

– Ефим Борисович – за время монолога часовщика Виктор успел прочесть его имя-отчество на висевшей в рамочке почетной грамоте – неужели я так похож на человека без копейки денег?

– Ну что вы, что вы, товарищ, зачем вот так вот сразу? Вы же не пошли в ломбард, не пошли в комиссионный, вы пошли сюда…

– Я вообще-то пришел просто посоветоваться. Вы, пожалуйста, извините, что зря вас побеспокоил.

– Нет, ну что вы, какие вопросы… Фима оговорился. Семьсот рублей.

– Извините. – Виктор защелкнул браслет и двинулся к двери. Но не успел он сделать и шага, как часовщик тут же выпорхнул из-за прилавка, ловко приподняв качающуюся доску и оказался между Виктором и дверью.

– Товарищ, товарищ, ну как же? Мы же только начали говорить за дело. Так же никто не делает. Ну не нравится предложение, назовите свою цену.

– Ну… хотя бы две тысячи.

– Две тысячи? Две тысячи? – Ефим Борисович подпрыгнул и начал кружиться вокруг Виктора. – Товарищ, вы предлагаете мне часы или мотороллер? Кто, кто вам даст в комиссионке две тысячи? Вы думаете, в комиссионку забредет академик специально посмотреть на ваши часы? Туда ж пойдут те, кто живут на одну зарплату! Ладно, давайте так: хорошая, приличная цена семьсот пятьдесят. Больше ж никто не даст. Постойте, постойте, восемьсот, из уважения к вам и в убыток…

Торг продолжался. Сошлись на тысяче сто плюс «совершенно новые часы «Москва"», которые напомнили Виктору часы «Победа».

– Вот, держите, будут ходить минута в минуту. А деньги вы как хотите, чеком или наличными?

– Я бы взял чеком. Но мне нужны наличные.

– Наличными? Но кто же носит сейчас с собой столько наличных… За ними надо идти в сберкассу. Вам придется здесь немного подождать.

«Интересная картина маслом. Значит, наличности много здесь не носят. А почему? Гопстопники развелись? А если этот часовщик с ними связан? Наведет и останусь без часов и бабок.»

– Да пожалуйста. Я подожду рядом на улице.

На Куйбышева Виктор увидел, как часовщик пошел в сторону 3 Интернационала и быстро юркнул в арку во двор. Виктор рванул за ним. В арке, перегороженной решетчатыми воротами с открытой калиткой, уже никого не было; осторожно выглянув с другой стороны, Виктор увидел, что часовщик наискосок пересекает плохо освещенный двор, стремясь то ли к Дворцу Культуры, то ли к углу Комсомольской и 3 Интернационала. Если сберкасса все также на углу, он мог идти и в сберкассу…