Дети Империи. - Страница 46

Запахи кондитерской поплыли в комнату, и Виктор пошел открывать форточку. Он снял крючок, на подоконник посыпались легкие снежинки, в комнату влетели крики и смех детворы, стук шайбы о борта хоккейной коробки. Сколько детей-то во дворе: видимо, сбегаются с окрестного частного сектора шайбу гонять; а вон наперегонки катаются с горки, на которой торчит оголовок запасного выхода убежища. Он в детстве тоже так катался, только во дворе соседнего дома был не оголовок, а все убежище; кто был на санках, кто просто так с ледяной дорожки. А летом пацаны с четвертого этажа пускали ракету из старой кинопленки с балкона общего коридора и чуть пожар не сделали. Будем надеяться, что этим здесь увлекаются меньше… По радио передавали «По вашим письмам», и Канделаки выводил игривый строковский фокстротик – «Полли, ревную, жду поцелуя, о, будь скорей навек моей…». Музыка очень приятная, вот слова… кто сказал, что раньше не было попсы?

Вот так и Зина, наверное, смотрит из окна во двор, и видит детей, а потом все расходятся и остается только учеба и спорт и тихая комната. Может быть, поэтому ?

– Все, сейчас все будет готово… ты там стол откинь.

Пирожки источали благоухание и теплоту, и улыбка Зины излучала какую-то привычную домашнюю теплоту и счастье. Мир казался простым и уютно устроенным.

«Как же теперь паспорт-то добыть? А то чувствую себя каким-то нелегальным мигрантом. Устроиться нормально, грамотные люди здесь очень нужны, не то, что у нас там; взять этот самый кредит на сталинку, хотя бы на однокомнатную… сколько там метров, восемнадцать? Потихоньку обставлять мебелью, телевизор взять в кредит, остальная электроника у нас уже есть… нет, сперва в кредит лучше холодильник или стиральную машину»

Виктор вдруг поймал себя на мысли, что его интересует уже не просто вопрос выживания, что это время, это общество ему начинают нравиться, и он бы хотел здесь удобно устроиться. А, собственно, что такого здесь напрягает? Очередей больших нет, дефицита нет, еда-одежда по цене доступны, квартирный вопрос решаем, и то, что надо в первую очередь для комфорта, тоже можно в кредит. Правда, надо будет побольше зарабатывать. Ну и что? Спрос на специальность есть, нормальный заработок найти можно, никаких кризисов, банкротств фирмы, задержек зарплат, никакой самодур просто так не выгонит. Точнее, самодуры тут может быть, и есть, но от них при таком дефиците ИТР уйти несложно.

– Изумительные пирожки. Даже не думал, что без духовки так могут получиться.

– Ну, тут многое зависит от теста. Вот, допустим, берем рецепт сдобного теста, как написано, только сахара кладем вполовину меньше и вполовину больше молока…

Собственно, непонятно против чего тут вообще разбухать. Идеологией не напрягают, по крайней мере, пока. Да и вообще как-то о ней не вспоминают. Впрочем, оно и понятно – четыре империи, особого идейного различия нет, позиционироваться нечем. Просто дележ мира по возможностям. Ну да, конечно, бухарикам и курцам тут не мед, и азартные игры, видать, жестоко пресекают – по крайней мере не видно, чтобы в карты играли. Но все опять-таки пользы для: алкаши не валяются, всяких деградировавших личностей тут то не так заметно, как в нашем мире, ну и, наверное, получше с онкологией. В чем еще несвобода? Нельзя уводить чужих мужиков и, наверное, баб. Ну и правильно, в общем. Стричься налысо нельзя… Мелким кустарем быть можно, а вот раскрутить бизнес нельзя, например, ресторан открыть. А с другой стороны, что у нас, каждый может открыть ресторан? И выжить в нашем бизнесе? Ага. Щазз. Сказки про поле чудес в стране дураков. Ну и в Африку просто так съездить нельзя. Хотя это из той же оперы, как и с рестораном: то-то много у нас в Бежице в Африку ездит. А однокомнатная с высокими потолками, нормальной кухней и ванной… сколько, интересно, сейчас такая стоит…

За окном налетел порыв вьюги, перспектива частного сектора с новыми дома вдоль Джугашвили на заднем плане затянуло белой крутящейся пеленой. Зина подошла к окну, закрыв на крючок форточку, и села, как наездница в дамское седло, на широкую белую доску подоконника, оперевшись на нее правой рукой. Ткань халата облегла округлые, манящие колени и левое бедро.

– Ты знаешь, Вить, я давно такого не чувствовала, чтобы в выходной не хотелось куда то бежать, суетиться, пытаться все успеть. Никогда не думала, что можно просто вот так быть рядом, и снег, и все хорошо… Наверное, я всегда слишком торопилась… а может, просто не хотелось ничего замечать…

– Наверное. – Виктор встал, подошел к окну и обнял ее за плечи правой рукой; левая скользнула по ткани к пуговицам на халате.

– Ну что ты… подожди, я постелю… хороший мой…

23. Всех позже смолкнет соловей.
Все на свете когда-нибудь кончается.

– Пора, – с легкой грустью сказала Зина. – А то так тебя из общежития выпишут. И надо отдохнуть перед командировкой.

– Слушай, а чем-нибудь могу помочь тебе с учебой?

– Вряд ли… Разве ты биолог?

– Нет. Но я тоже могу печатать на машинке.

– Да печатать пока не требуется, я сама быстро печатаю, что на обычной, что на электрической… Чего ты улыбаешься?

– Ничего. Просто интересно, как стремительно развивались наши отношения.

– А что тут удивительного? Никто из нас не знает, что будет завтра. Тогда зачем откладывать?

– Ты думаешь, после командировки что-то произойдет, и мы больше не встретимся?

– Не знаю… Не знаю. И я, кажется, совсем потеряла голову.

– «И каждый раз навек прощайтесь! И каждый раз навек прощайтесь! И каждый раз навек прощайтесь! Когда уходите на миг!»